Where will you be
When the sun goes dark

Кошмары были вполне естественными в последнее время. Тоуга уже давно привык к этим воспоминаниям, по большей части не запоминая ничего из этого. Мог быть несколько уставшим по утру, немного понурым, если видения были совсем уж явными. Но со временем привыкаешь, да и они не были постоянными. Другое дело, если они попадутся кому-то другому. Что можно понять в этих образах? Созданные словно кукольное представление перед зрителем.

Фигуры, что окружают некий ритуал. Некто в самом центре, скованный и безвольный. Голоса, воспевающие свои магические гимны. Блеск кинжала и алые реки приносимых жертв. Просьба о помощи, которую никто не слышит, ведь она звучит лишь в глубине собственного сознания. Цепи тянутся во тьме, поднимая пленного выше. Голос становятся громче, эхо все заполняет вокруг, краски лишь сгущаются. Оттенки черного и алого повсюду. Пока все ни обращается в прах, оставляя пленную фигуру сидеть, съежившись, на том же месте. Меняется вся сцена, появляются новые фигуры. Они почти все одинаковы. Черные силуэты со сверкающими взглядами. И среди них бредет кто-то. Перед взглядом все больше этих неизвестных личностей. Кажется, появляется ощущение покоя. Тревожность приходит ни сразу.

Сперва улыбка одной фигуры, они общаются, все кажется хорошо. Пока чья-то рука не уводит эту фигуру в сторону. Взгляд им в спину. В фокусе сейчас эти глаза, как у хищника. Герой сцены останавливается. Знает, что происходит. Просто садится обратно, смотря на то, как мимо проходят другие силуэты. Смех, повышенные тона. Слов не разобрать, но в них чувствуется упрек, агрессия, неприязнь. А еще появляется эта боль в кулаках. Меняется вновь сцена. Взгляд устремлен на сбитые, окровавленные руки. Дыхание перехватывает. Смотрит вперед. Слева и справа стены зданий, переулок. Одна фигура лежит у ног, схватившись за лицо. Кто-то медленно поднимается с земли. Но взгляд направлен лишь на силуэт впереди. Высокий, подобный великану. Короткая стрижка, взгляд безумца, оскал, что сияет еще ярче. И эти чувства. Как же их много, так переплетаясь в нечто жуткое. Гнев, ярость, обида, восхищение, страх, азарт. Чего там только не было. Подобно пламени разжигает душу.

Ну ка, покажи мне снова этот взгляд.

Одна из фигур становится ближе. Оборачивается к ней тот, из чьих глаз мы наблюдаем за сценой. Кулак врезается в голову силуэта, отступает, падает. Некто срывается вперед, обезумев несется вперед. Кто-то встает на пути, кто-то знакомый, ведь становится больше на душе. Кулак. Колено. Снова кулаки. Снести, убрать с пути. И дальше. Дальше. Дальше. Пока ни сломается все тело! Лишь бы дотянуться до этой ухмылки, стереть её с этого лица.

Вот! Во~от! Этот взгляд! Наконец-то!

Словно что-то сейчас должно случится. Но сцена обрывается, так и не рассказывая о том, что будет дальше. Чем закончилось это противостояние? Некая фигура снова идет одна, кутаясь в свои одежды и проходя мимо других силуэтов. Смотрит на них, но идет дальше, а это гнетущее настроение никуда не уходит. Потому что по пятам идет что-то зловещее. Опять эти фигуры в своих балахонах. Сталь кинжала, голоса, что вещают погибель. И руки, что тянутся за фигурой, хватают и утягивают обратно во тьму, как бы та ни пыталась дотянуться хоть до кого-то. Но все проходят мимо, так и не заметив, что актера сцены утянуло и его больше нет.

Кошмары давно были привычными для него, но для других? Здесь отголоски историй, о которых мало кому что-то известно. Здесь то, что быть может даже сам актер не желал вспоминать. Гротескное, расплывчатое, но потому и давящее. Словно невидимые нити лишают воздуха, сдавив горло. Так тоже было часто, это лишь усиливало ощущение западни, странной клетки, из которой ни выбраться. И вот такой сон сегодня... был предназначен не ему. Стоило лишь задаться вопросом - а что будет заместо этого? Будет ли эта ночь страшнее прочих?

Подпись автора

Голос Тоуги.