На смену головокружению приходит лёгкий озноб, а лоб покрывается холодной испариной.
Едва почувствовав под ногами твёрдую землю, Риса первым делом поправляет очки. Пелена перед глазами понемногу рассеивается, и ей требуется несколько долгих секунд, чтобы осознать, что пурпурное марево — вовсе не игра её замутненного рейшифтом зрения, а тяжёлое небо Альбиона.

Порыв ветра приносит тонкий приторно-сладкий запах гниения, заставляя невольно передёрнуться. Неприветливая, словно вымершая голая пустошь, окрестность производит на сорок четвёртого мастера Халдеи неизгладимое впечатление. Совсем не так она представляла себе древнюю Британию.

Была ли Земля Теней настолько же тоскливым местом?

Ощутив укол неясной тревоги, Риса лихорадочно ищет наставницу взглядом. К счастью, поиски не занимают много времени: Скатах оказывается совсем недалеко, буквально в десятке шагов. Подле неё обнаруживается и Кухулин — второй слуга, замыкающий их небольшой отряд.

Позволив себе выдохнуть, Риса делает несколько торопливых шагов навстречу копейщикам, заранее заготавливая слова. Губы растягиваются а ободряющей улыбке, предназначенной больше для себя самой, чем для ирландских воинов, однако это выражение тут же стекает с лица, словно воск с опаленной свечи.
Потому что она наконец замечает то, что должна была заметить с самого начала.

Нечто.

Сингулярность не даёт Рисе времени свыкнуться с новой реальностью. Подавив внутренний крик, она резко втягивает ледяной воздух, тут же обжёгший лёгкие. Кровь в жилах тоже стынет, парализуя конечности. Приглушённый голос звучит сипло и тихо, его даже не приходится понижать до шёпота.

— Это..что вообще такое?

Если бы Рису попросили описать существ, высящихся над чахлыми деревцами вдалеке, она бы без раздумий сказала, что больше всего они напоминают ей Гашадакуро — гигантского скелета из японских легенд, что складывается из костей сотен  воинов, не нашедших должного погребения и утешения смертельных обид. Нельзя сказать, что симуляции в Халдее её ни к чему не готовили, но всё же это не то же самое, что реальный бой. Осознание того, что всё это происходит по-настоящему, влияло на ощущения сильнее, чем Риса надеялась. Стоять по эту сторону, а не сидеть за терминалом, анализируя — уже новый опыт, что уж говорить о разведке боем. Увы, заранее подготовиться и собрать больше данных не вышло. Но чего не сделаешь ради спасения общечеловеческого наследия, не так ли?

Нет, она нисколько не сомневается в Лансерах: слава обоих, сохранившаяся в веках, говорила сама за себя. Да и кто сможет действовать наиболее слаженно, как ни бывшие учитель с учеником? Риса сомневается в их мастере. Ей хотелось бы думать о себе, как о ферзе под боем, но всё же рациональное мышление учёного подсказывает, что её роль в этой шахматной партии куда более обременительная. Предполагается, что мастер если не дополнительная боевая единица, то как минимум «мозг» операции, отдающий команды. В её ситуации самым мудрым решением Рисе кажется...Не отдавать команды.

Какая стратегия, придуманная кабинетным аналитиком, будет лучше той, что предложат бойцы, видившие тысячи смертей, для которых поле боя не более, чем дом родной? Кроме того, у Рисы язык в жизни не повернётся в открытую «приказывать» Скатах. Впрочем, тут она даже делает самой себе скидку. Дело не только в мастере, но и в самой Ведьме теней. Посмотрела бы Риса на того, у кого бы хватило духу ей «повелевать».

Если говорить о неистовой Гончей Кулана, то, стоило признать, он недалеко ушёл от своей наставницы. К тому же, их связывал лишь временный контракт, поэтому своевольничать точно не стоило. Но даже если бы их отношения были крайне дружественными, разве Кухулин не должен был бы считаться её семпаем? Годами вбиваемые общественные нормы по уважительному отношению к старшим даже кому-то настолько бесцеремонному, как Риса Фурукава, не позволили бы вести себя слишком дерзко.

Посему оставалось лишь признать очевидное: если она не будет балластом, путающимся у Лансеров под ногами, это уже будет её личная победа.

— Кхм-кхм... — Риса прочищает горло, покашливая. — Каков наш план?