Всегда спокойная и собранная, Кастер не отказывала, когда ее просили о помощи: колдунье нравилось ощущение Рейшифта и то, что следовало за ним. Новые земли, невиданные опасности, боги, люди и чудовища. Жизнь, разительно отличавшаяся от той, что была на Эее. Жизнь, полная историй, о которых можно было бы поведать. Жизнь, похожая на ту, что вел Одиссей.

В который раз она входит в капсулу, привычно закрывая глаза. Перенос проходит едва ли труднее, чем обычно –  открывает их колдунья на небольшом холме, в своих белоснежных одеждах сливаясь с местностью, выдыхая маленькое облачко пара.

Из одной ледяной пустоши попасть в другую, вот так удача.

Сколько хватало взгляда, под серым небом с плотными, словно вата, облаками раскидывались леса да луга, покрытые снегом. Поселений на горизонте дочь Гелиоса не заметила – оставшуюся часть пейзажа занимала широкая река, кажется, частично замерзшая, но все еще влекущая свои воды куда-то за горизонт. Даже воздух здесь пах иначе – свежестью и прохладой.

Холода колдунья не чувствует, полностью поглощенная своими мыслями. Делает шаг, второй, третий. Нетронутый снег под ногами скрипит, но внимание Кастер привлек вовсе не он и даже не широта просторов чужой ей земли: посреди беловато-серого пейзажа бельмом на глазу маячила летняя, кажется, зелень и дерево, словно бы сотканное из солнечного света. Ветвями своими оно уходило в небо, источая золотистый свет, видимо, приносивший тепло – льда подле выделяющегося островка не было.

Система Рейшифта должна была выбросить Слуг как можно ближе к источнику аномалии, Цирцея знала это, однако не ожидая, что то, что они ищут, окажется столь примечательным.

«И все же попасть туда будет непросто…» – Кастер на миг прикрыла глаза, пытаясь уловить малейшие магические эманации в пространстве, хаотично обдумывая полученную на брифинге информацию.

Значит, солнечный сад – до чего же знакомая история. Может и не встречая величайшего греческого героя при жизни, Цирцея знала о его подвигах, но, прежде всего, как всякое божество, знала о золотых яблоках Гесперид – прекрасном свадебном даре для Геры. Даже если смертные здесь верили в иное, суть этих верований менялась мало. Плоды, что послужили возмущением для временной линии в этой сингулярности, похоже, были родственны уже известным Кастер яблокам.

Ее размышления занимают всего ничего – нимфа почти сразу оборачивается к спутнице. На этот раз Слуга из класса прославленных, бесшумных убийц – Кармилла. Женщина-вампир, убивавшая невинных дев ради вечной юности, так колдунье сказали, и теперь золотые глаза Соколиной ведьмы неотрывно глядели на Ассасин.

Конечно, все ради чего-то проливают кровь – Цирцея исключением не была, однако чувствуя то, чтобы обычно было недоступно простым смертным.

Подле Кармиллы Кастер трудно дышать: воздух вокруг женщины словно бы разлитое масло – густой и тяжелый, как всякое неочищенное, неосвященное кровопролитие. Когда-то, давным-давно, дочь Гелиоса уже испытывала подобное: на ее остров прибыла царевна с возлюбленным, умоляя об их древнейшем, священном ритуале очищения. Колдунья помогла им тогда, но, проси о подобном Ассасин, Цирцея отказала бы не раздумывая, умом ясно понимая – эта женщина просить не станет.

Кармилла и без зельев была чудовищем.

– Должна признать, ты крайне примечательна как для Ассасина, – в словах Цирцеи нет ни укора, ни попытки оскорбить. Воздух вокруг золотой колдуньи переливается, словно нагретый солнцем, и из этого иллюзорного пространства, между делом, она выпускает сокола в сторону аномалии – дополнительные глаза им не помешают.
Едва закончив с фамильяром, Кастер сжимает в изящных руках длинную трость, легко указывая ею в сторону древа, следом за птицей.

– Полагаю, иных вариантов, кроме как направиться на остров, у нас нет. Что скажешь?

Отредактировано Circe (2023-07-07 14:46:52)